Как видеть в себе фарисейство, мы обсуждаем с игуменом Нектарием (Морозовым), настоятелем Петропавловского храма в Саратове, христианским писателем и публицистом.
Отделенный …от Бога
– Часто в разговоре о фарисействе на первый план ставят лицемерие и осуждение. Но ведь это уже следствия, а в чем все же сердцевина? В Евангелии Христос ни к кому не обращает более сурового восклицания, как «Горе вам, книжники и фарисеи!» Называет их «гробами окрашенными».
– Фарисейство – это замена праведности сердца внешней праведностью, за которой неизвестно, что стоит.
Но праведность сердца разве в абсолюте достижима? «Будьте совершенны, как Я совершен», – разве это в силах человека? Но это понимание и спасает; следуя призыву Господа, человек быстро убеждается в своей ограниченности. Видит, что, например, поститься он может, а не осуждать – не может. И что, если и правда он хочет не осуждать, не тщеславиться, ему необходима помощь Того, Кто может все, – нужен Бог.
Так наша недостаточность, если ее принять не с обидой, не с унынием, а с верой в Божию помощь, становится первой прививкой от фарисейства.
Тот, кто по каким-то причинам не видит этого, не хочет видеть (что-то мешает), – делает шаг в сторону фарисейства: некой самодостаточности, отделенности, но не для Бога (в этимологическом значении слова «фарисей»), а отделенности от Бога, состояния «я сам себе бог».
Между этими полюсами – самоощущением мытаря и самоощущением фарисея – все мы находимся, кто-то ближе к одному, кто-то – к другому. Каждый подвергается риску соскользнуть в бездну фарисейского отношения к людям, к Богу, к Церкви.
– А чем фарисейство отличается от искреннего непонимания, заблуждения?
– И среди фарисеев, довольных своими внешними подвигами, были люди, которые заблуждались вполне искренне. Как и сейчас среди церковных людей есть те, кто, подвизаясь в молитве и посте, в каких-то иных выраженных внешне видах христианского делания, считают, что этого достаточно для спасения. И в то же время осуждают тех, кто такого труда не несет.
Но и таких людей, христиан, решившихся на реальный труд, постящихся, а не разводящих дискуссии на тему «сомнительности продуктового поста», сегодня все меньше и меньше, днем с огнем не сыщешь.
Чаще мы сталкиваемся с другим – с тем, что человек горд уже тем, что он принадлежит к Православной церкви, что он имеет определенные «религиозные принципы». Это становится основанием для того, чтобы уничижительно относиться к тем, кто не находится в Церкви, либо находится, но очевидным образом преступает те или иные заповеди, так что это становится известным окружающим.
Подобное фарисейское отношение к вере и к людям зачастую и лежит в основе таких движений, как, например, многим известная «Божья воля», возглавлявшаяся Дмитрием Цорионовым и канувшая, кажется, в прошлое.
Как не поменяться с Богом местами
– Почему фарисеи, люди в определенном смысле старавшиеся больше других (учились, занимались самоанализом, знали Писания, среди них были искренне ищущие Мессию) не увидели, что этот Мессия – Христос, Стоящий перед ними. Что им мешало?
– Мешало не всем, только определенной части из них, но значительной. Мешало то, что место Бога в сердце, в жизни для них уже было занято – собой. Это самая опасная подмена на свете.
Между Богом и своим «я» фарисеи выбрали себя. Никакому кумиру, идолу люди не служат так пылко, как кумиру своего собственного «я».
– А если видели? Христос говорит же: если бы вы были слепы, на вас бы не было вины. Но как вы говорите, что видите, вина остается на вас. Как понять точно эту мысль?
– Эта мысль может казаться дискуссионной. Потому что если они видели, что перед ними действительно Мессия, и все равно Ему противились, то это какое ж получается безумие?.. Они противятся своей собственной жизни в вечности, потому что восставать против Мессии для правоверного иудея – это настоящее самоубийство и духовное, и физическое. Кажется, что этого никак не может быть.
Но к сожалению, это объяснение получает сегодня очень серьезное подтверждение. Почти две тысячи лет существует христианская Церковь, но в ней столько людей, которые вроде бы верят во Христа, то есть признают Его Богом в отличие от фарисеев, но живут абсолютно так же, как жили фарисеи, то есть поступают вопреки духу Его учения.
- Люди, верующие во Христа, участвующие в церковных таинствах, занимающие какое-то место в Церкви, порой значительное, могут при этом идти наперекор Христу.
- Имея перед глазами пример своих, так сказать, ветхозаветных предшественников и зная, какой страшный жизненный итог это «шествие вопреки» для них обусловило.
- То, что ветхозаветные фарисеи могли понимать, что перед ними Христос, и Ему противиться, подтверждает наша нынешняя реальность.
Христос и логика
– Вот я читаю Евангелие и понимаю, что я сама больше с фарисеями, чем с учениками. Приходит Человек и говорит: «Я – Сын Божий, Бог и Я – одно», а вроде такой же, как мы. Как поверить? Ведь Сам Христос предупреждает, что придут лжехристы, бойтесь, чтобы вас не соблазнили. А тут так решительно требует веры и винит за то, что они не верят.
Меня гораздо больше удивляет, что Христу там, в Евангелии, верят, что Он Сын Божий.
– Даже люди, посланные фарисеями, возвращались и говорили, что «ни один человек не говорил так, как этот Человек» (Ин. 7:46). Я опускаю чудеса, которые творил Христос.
К сожалению, очень мало людей сегодня готовы следовать логике. Мы знаем, что дважды два – четыре, но все остальное, что из этого проистекает, пытаемся игнорировать.
Человек пренебрегает логикой всегда по страсти. Он не хочет принимать ее в расчет, хочет чего-то другого. Но логика вещь упрямая.
Когда мы смотрим в Евангелие на то, как Христос говорит с людьми, мы видим безупречную логику такой силы, глубины, совершенства, настолько абсолютную, что мы никогда ничего подобного ни у кого не найдем. Мы найдем интересные мысли, умные построения, но никогда не увидим такой просторы и силы.
Нет ни одного мгновения в Евангелии, когда мы увидим разрыв этой логики. Само слово «логика» не только однокоренное со словом «логос», это то, что проистекает из Логоса.
У святителя Николая Сербского в книге «Феодул, или Раб Божий» есть замечательная мысль:
люди шли за Христом, потому что они в Нем видели то лучшее, что есть в них самих. Это лучшее при встрече со Христом вдруг оживало.
Невозможно объяснить, как это происходило. Но на протяжении практически двух тысячелетий это происходит при чтении Евангелия.
Не из Евангелия в душу человека перетекает благодать, а благодаря Евангелию в его душе она оживает.
Мария Египетская никогда не читала Священное Писание, но Евангелие цитировала наизусть. Потому что Слово Божие живет в человеке.
Все, что мы находим в Евангелии, – это то, что человеку изначально присуще. Это вытеснено из него в значительной степени или чем-то захламлено, подавлено, но Евангелие – это то, что есть в самом человеке изначала.
Человек, смирению и величию причастный
– Может ли человек говорить: «Благодарю Тебя, Боже, что у меня получается… справляться со своей работой, заботиться о своей семье… я рад, что я могу это делать» и при этом не фарисействовать?
– Да, конечно. Это необходимо, чтобы человек за все, что у него получается, благодарил Бога, иначе ему в какой-то момент начнет казаться, что получается это у него само по себе.
В Евангелии есть не совсем понятный эпизод, когда апостол Петр идет по воде. Господь говорит ему: «Иди», и Петр идет, а потом начинает тонуть, испугавшись (Мф. 14:28-29). Непонятно, как такое могло получиться. Петр уже идет по воде, но пугается, что утонет.
Мне самому представляется, что апостол Петр пошел по воде и решил, что это – данность; ему показалось, что он идет сам, и, как только он так подумал, начал тонуть.
За все то, что удается сделать хорошего и за все то, чего не удается сделать плохого, человек должен благодарить Бога. Как только я подумаю, что я это делаю «сам», тотчас же этой помощи лишусь. У меня перестанет получаться или еще хуже – будет получаться, но я удалюсь от Бога. Страх этого мешает человеку быть фарисеем.
И речь тут не о животном страхе, а о том, что душа боится остаться без Бога.
– А может ли человек в молитве произнести: «Господи, спасибо Тебе за то, что я такой, какой есть, со всеми моим сильными сторонами и слабыми?»
– И да, и нет, смотря что мы в такую молитву вкладываем. Благодарить Бога за то, что мы есть, за то, что Он нам дал – это естественно. Но естественно и задавать себе вопрос: Господь мне так много дал, почему же я так мало к этому приложил?
Поэтому благодарность должна сочетаться с чувством недостаточности себя. Однако оно не должно носить болезненный характер, приводить к внутреннему надлому, унынию. Мы все очень склонны к крайностям. Либо в одну сторону уклоняемся, либо в другую, но середина – самое правильное направление.
В духовной жизни, по мере того как человек приближается к Богу, он начинает яснее видеть себя самого. У афонского иеросхимонаха Ефрема Катунакского есть интересный опыт, который он пережил во время Иисусовой молитвы.
Иногда он чувствовал себя последним грешником, молясь Иисусовой молитвой, а иногда – царским сыном на престоле.
Наверное, некоторые «богословы» сказали бы, что это прелЕстное состояние, – как можно во время покаянной молитвы чувствовать себя царским сыном? А на самом деле это сама реальность, ведь человек и есть царский сын, которому Бог вручил царство – Свой мир.
Но это и царский сын, который ушел от Бога, стал сыном блудным и где-то бродит. А в какой-то момент, благодаря молитве, сын начинает чувствовать, Кто его создал, насколько высоко его предназначение.
- Когда мы себя за что-то укоряем, когда мы себя ругаем и страдаем от того, какие мы есть, надо не просто так страдать, а понимать, каковы мы по падшей своей природе и какими мы призваны быть, и видеть примерное расстояние между этими двумя состояниями.
- Очень хорошо сказано в чинопоследовании погребения усопших: «Устроив все, меня Ты создал, человека, живое сложное существо, как смирению, так и величию причастное», по-церковнославянски «смирения вкупе и величества».
- Постоянно должно присутствовать в человеке ощущение этого величия и, в то же время, чувство и понимание своего несоответствия ему.
- – В Ветхом завете, особенно в псалмах, много сказано о том, как высоко достоинство человека, сколькими дарами наделил человека Господь.
– И это обязательно должно вдохновлять, давать стимул, чтобы человек стремился к лучшему. Но нельзя забывать, с чего началось грехопадение. Не человека, а ангельских сил бесплотных. Вот с этого ощущения – «насколько же я хорош, силен, совершенен», и забвения Того, благодаря Кому я такой. И ведь тот, кто о себе так думал, на тот момент был действительно чудо как хорош.
У нас у всех исходно колоссальный потенциал, поразительный, без какого бы то ни было преувеличения. Мы все в Адаме наделены царским достоинством. Но как же мало тех, кто понимает, в чем это достоинство заключается!
Коллажи Оксаны Романовой
Фарисейство по-прежнему актуально?
Фарисейство по-прежнему актуально?
Просмотров: 4092 Комментариев: 0
И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему… — читаем мы в Евангелии от Матфея (19, 3). В общих чертах мы уже знаем, кто такие фарисеи, что есть фарисейство и почему оно подвергается столь радикальной критике в Новом Завете: берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие, говорит Спаситель, по свидетельству евангелиста Луки (12, 1).
Но не вскисает ли, часом, эта закваска в нас самих? Не приступает ли к нам фарисейство как таковое? В чем это выражается, как это вовремя увидеть — не только в ближнем, который раздражает, которого так и хочется в чем-нибудь обличить и как-нибудь назвать… но и в себе самом? Какое средство от фарисейства предлагается нам Церковью, ее святыми отцами? Об этом размышляют наши авторы.
Закваска фарисейская
С точки зрения нашего постоянного автора Сергея Худиева одна из самых опасных граней фарисейства — властолюбие и злоупотребление духовной властью. Насколько велика эта угроза в Церкви сегодня?
Фарисеи — буквально «отделившиеся» — были людьми, посвятившими себя тщательному соблюдению религиозного закона, хранению Завета с Господом. Хотя для нас слово «фарисей» носит резко негативный оттенок и значит «религиозный лицемер», во времена Господа Иисуса оно не звучало так плохо. Фарисеи были наиболее религиозно живой частью народа, более того, в их учении можно найти и нравственные элементы, созвучные Евангелию. Поэтому некоторые исследователи предполагают, что Господь порицает фарисеев именно за то, что они не соответствуют своему учению и не поступают согласно тому, что провозглашают. Итак, всё, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают (Мф. 23, 3). Трагедия состоит в том, что Господа возненавидели и отвергли не безбожники, не циничные искатели удовольствий, а именно «религиозные специалисты», люди, посвятившие себя Закону Божию. Как такое могло произойти?
Нам легко видеть в фарисеях испорченных и абсолютно чуждых нам людей, которые жили очень давно и принадлежали к другому народу. Но обличение фарисеев занимает так много места в Евангелии не для того, чтобы мы радостно сознавали, что мы-то на стороне Господа и стоим за Его спиной, когда Он обличает этих дурных людей.
Фарисейство — явление, которое постоянно возникает в любой религиозной среде, и в Церкви, увы, тоже.
Господь ясно говорит о людях, которые неустанно призывают имя Божие, производят впечатление весьма религиозно-усердных, однако в День Суда услышат совсем не то, что надеются услышать: Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 22–23). Чрезвычайно жесткие и пугающие слова Господа о фарисеях — это и предостережение, обращенное к нам. Когда Господь говорит о том, что нужно беречься закваски фарисейской (Мф. 16, 6), Он явно исходит из того, что основания беречься у нас есть. Фарисейство вполне может проникнуть в нашу среду — и в наши души. Как говорит пророк, Лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено; кто узнает его? (Иер. 17, 9). Нам всем очень легко впасть в самообман, поэтому так важно внимательно отнестись к предостережениям Господа.
Что такое фарисейство?
Если очень коротко, то фарисейство — это злоупотребление духовной властью. Это использование религии для установления личной власти и приобретения личных выгод, в том числе материальных, но не только и даже не обязательно материальных.
Потребность в признании, во власти, в статусе, в возможности манипулировать другими людьми часто бывает важнее материальных приобретений.
Фарисейство — это употребление слова Божия для удовлетворения своих личных стремлений, возвеличивания себя, а не Бога.
Слово Божие говорит о конфликте между плотью и духом. При этом слово «плоть» не следует понимать буквально: это не наше материальное тело, а наша падшая природа, которая непрестанно побуждает нас к эгоистичному самоутверждению за счет ближних.
Грешный человек склонен уничижать других: расист относит себя к «высшей расе», сноб презирает людей, на его взгляд, недостаточно образованных и культурных, скоробогач — лузеров и лохов, а фарисей — тех, кто, на его взгляд, недостаточно благочестив.
При этом проявления греховности — гнев, гордыня, высокомерие — ищут себе религиозного оправдания. Фарисей уничижает, конечно же, «грешников», «мытарей и блудниц», ненавидит «врагов Божиих» и превозносится над «невеждами в законе».
Фарисей стремится к власти над ближними — уверяя других и, возможно, самого себя в том, что ближние нуждаются в его контроле.
Это стремление к духовной власти над людьми в своих наиболее резких, отчетливых формах проявляется в тоталитарных культах, где тот или иной гуру приобретает настолько полную власть над последователями, что может оставить их без квартир, склонить к преступлениям или массовому самоубийству. Но, увы, эта болезнь — хотя и не в таких тяжелых формах — может проявляться и в Церкви.
Фарисей является в общине верующих не как смиренный служитель, но как властитель. Он не помогает другим людям расти в познании Господа, но подавляет их. Критики религии любят говорить о том, что вера — это средство порабощения и манипуляции.
По отношению к светским идеологиям это гораздо более справедливо, но когда-то эти критики оказываются правы — так бывает.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на Архиерейском Соборе 2000 года высказался о таком явлении, как младостарчество и младостарцы: «Как правило, непременным и единственным условием спасения они объявляют полнейшее подчинение себе тех, кто прибегает к их руководству, превращая их в неких роботов, не могущих без благословения такого “старца” совершить любое дело, каким бы незначительным оно ни было. Человек, таким образом, лишается той благодатной свободы воли, которая ему дарована Богом. Для подтверждения своей правоты они неправомочно используют ссылки на творения святых отцов, профанируя их великое делание и извращая само понятие старчества».
Как возникает такое явление? Есть люди, склонные к манипуляции другими, хотя грань тут достаточно тонка. Ведь каждый фарисей и младостарец с искренней обидой скажет вам, что отнюдь не манипулирует, но руководит людьми ради их же пользы. Грань между духовным руководством и манипулированием можно проскочить не заметив.
Но ответственность лежит и на манипулируемых — ведь они повинуются не из-под палки, никакого физического принуждения, как правило, нет. Фарисеи растут на их готовности почитать и повиноваться.
Поэтому предостережения Господа относятся как к духовным руководителям, которые могут обратиться в фарисеев, так и к руководимым, которые начинают искать не наставления и не пастырства, а духовного порабощения.
Увы, так бывает: человек хочет полностью свалить ответственность за свою жизнь и свои поступки на другого, и тут младостарец оказывается весьма кстати. Хуже того, некоторые духовные чада просто требуют, добиваются к себе именно младостарческого отношения, к немалому вреду для себя и для пастырей.
Но в фарисейство легко может впасть и мирянин. Сегодня, когда Интернет дал всем возможность обращаться к неограниченно большой аудитории, а скандальные высказывания привлекают (увы!) намного больше внимания, чем мудрые, можно видеть и мирян, нередко довольно юных, с безапелляционными претензиями на учительство, при этом весьма жесткое и законническое.
Как это работает?
Как фарисею удается утвердить свою власть над людьми? Как отмечал Патриарх Алексий II, «непременным и единственным условием спасения они объявляют полнейшее подчинение себе». Это верно и для лидеров культов вне Церкви, и для фарисеев внутри ее.
Другое очень важное средство — это манипулирование чувством виновности. Как пишет (на протестантском материале) норвежский автор Эдин Ловас, «манипулирование сознанием виновности других — излюбленное оружие людей власти.
Являясь цепкими наблюдателями, они держат свои жертвы под постоянным контролем, чтобы использовать промахи в их поведении для своих нападок. Они кружат над своими ближними подобно хищным птицам, чтобы заметить их малейшую ошибку. Люди власти редко применяют беспредметные обвинения.
Они говорят о реальных недостатках, однако при этом драматизируют и преувеличивают их. Они являются специалистами использования чистой правды для бессовестного обмана.
Большинство христиан имеют в своем отношении к добру и злу чрезвычайно чувствительную совесть. Они боятся где-то в чем-то поступить несправедливо, сделать грех или ошибиться.
Направленный на них сверлящий взгляд и вопросы типа: “Что ты там опять наговорил?”, “Как ты себя вел?”, “Опять ты все сделал неправильно!” и подобные повергают большинство из них в страх и смятение.
Христиане воспитаны, как правило, в таком смирении, что сама мысль о самозащите кажется многим неуместной.
Поэтому, подвергаясь частым драматизированным обвинениям или замечаниям за любую незначительную мелочь, они становятся порой настолько болезненно восприимчивыми, что боязливо замолкают при малейшем повышении голоса человека власти. В конечном итоге они впадают в состояние мучительного сознания постоянной виновности; чувствуют себя физически, душевно и духовно нечистыми и неполноценными».
Божие прощение, как и отношения с Богом вообще, ставится в зависимость от послушания фарисею; людям внушается болезненная потребность искать прощения не у Бога — а у самозванца, который присвоил себе право в этом прощении отказывать. Христианам, воспитанным в смирении, бывает трудно отвергнуть претензии фарисея на власть и учительство — но отвергнуть их необходимо. Как? Давайте рассмотрим это.
Церковь и фарисеи
Иногда люди бранят Церковь за ее иерархичность — им кажется, что лучше было бы ввести демократию, чтобы пастыри свободно избирались паствой. Беда, однако, в том, что любые выборы предполагают конкуренцию, а конкурировать за духовную власть будут те, кто к ней стремится. А те, кто добивается духовной власти, — это очень часто именно те, кто ею злоупотребит. Энергичные лидеры, стремящиеся к контролю над другими, — те, кого Ловас и называет «людьми власти», — являются бедствием протестантского мира, где каждая община может избирать себе пастора. Появляться такие люди могут в любой среде — но в среде, лишенной иерархии, их гораздо труднее одернуть. Там, где духовная власть появляется не в результате личной претензии на эту власть, но дается Церковью и осуществляется от ее имени, возможностей для исправления больше. Это не является гарантией от злоупотреблений — ответственность всегда лежит на конкретных людях, принимающих решения. Но это дает нам очень важный критерий, позволяющий избежать фарисейства, — послушание Церкви и пребывание в церковном единстве. Мы обязаны послушанием нашей Матери — Святой Православной Церкви. Именно поэтому претензии тех или иных самозванцев на власть над нашими душами мы можем с чистой совестью отклонить.
Журнал «Православие и современность» № 28 (44)
Отвечает иером. Иов (Гумеров). Кто такие фарисеи? / Православие.Ru
Кто такие фарисеи?
Фарисеи (по одно из этимологий: евр. перушим – отделившиеся) были представителями самого влиятельного религиозно-общественного течения в Иудеи. О них впервые говорит евангелист Матфей (3:7-9).
Отсутствие упоминаний их в Ветхом Завете дает основание предполагать, что эта секта зародилась значительно позже заключения канона священных ветхозаветных книг (сер. 5 в. до Р.Х.).
Убедительно предположение некоторых исследователей, рассматривающих фарисейскую секту как ответ на эллинизм – тенденцию к культурно-историческому синтезу среди народов Средиземноморья. Явление это было последствием успешных походов Александра Македонского (356 – 323 до Р.Х.).
Эллинистическое влияние на израильское общество, по-видимому, вызвало к жизни эту партию ревностных защитников отечественных традиций. Иосиф Флавий впервые говорит о фарисеях как одной из трех сект (наряду с саддукеями и ессеями) в 13-й книге Иудейских древностей (13.5:9), рассказывая о деятельности одного из Маккавеев – первосвященнике Ионафане (сер. 2 в. до Р.Х.).
Фарисеи, в отличие от саддукеев, признавали будущее воскресение, существование ангелов и духов. Они проповедовали строгую жизнь, ритуальную чистоту и точнейшее исполнение закона. Представители этого течения боролись против языческого влияния на народ, отстаивали национальную самостоятельность. Все это привлекало к ним людей.
Но чем дальше время удаляло их от боготкровенного источника веры, тем сильнее проявлялось в их учении и действиях человеческое начало. Нарастали формализм и обрядовость.
Господь через Моисея запретил вводить новые заповеди и отменять уже данные: «Не прибавляйте к тому, что Я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Господа, Бога вашего, которые Я вам сегодня заповедаю» (Вт. 4:2).
Вопреки этому они ввели 613 новых установлений: 248 повелений (по количеству костей в человеческом теле) и 365 запрещений (по числу дней в году). Нововведениям своим они придавали большее значение, чем заповедям Божиим. За это Спаситель обличал их: «зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?» (Мф.
15:3); «вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого» (Мк.7:8). Им было свойственно презрительное отношение к грешникам, мытарям, людям некнижным: «этот народ невежда в законе, проклят он» (Ин. 7:49).
Хотя в Израильском обществе во время Спасителя было много грешников, но ни о ком Господь не говорит так обличительно, как о фарисеях. «Горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и нерадите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять.
Горе вам, фарисеям, что любите председания в синагонах и приветствия в народных собраниях. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы — как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того» (Лк. 11:42-44). Иисус Христос обличал бездушный формализм фарисеев и книжников, обвинявших Спасителя в том, что Он нарушает субботу, исцеляя тяжко больных людей. Не отменяя закона, Господь ставил дела любви и милосердия к страждущим людям выше обряда: «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2:27).
Гордость и мнение о своей праведности вели фарисеев к духовной слепоте и делали их неспособными со смирением признать кого-либо выше, чище и праведнее себя.
Чудеса Господа, учение Его, поражавшее народ нравственной высотой, кротость – все вызывало у представителей этой секты ярость.
В этом была главная причина, почему они не увидели в Иисусе Христе обетованного через пророков Мессию и добились вместе с саддукеями Его распятия.
Лучшие представители фарисеев, имевшие живую веру, не умерщвленную формализмом, стали христианами: апостол Павел, праведные Никодим, Гамалиил и другие.
Господь наш Иисус Христос предостерегал Своих учеников от закваски фарисейской (Мф.16:11). Фарисейство как духовное состояние представляет опасность для всякого верующего. Оно начинается тогда, когда человек, совершая молитву формально, устами, а не сердцем, по привычке, считает, что он угождает Богу.
«У людей, старающихся провождать духовную жизнь, бывает самая тонкая и самая трудная война через помыслы каждое мгновение жизни – война духовная; надобно быть каждое мгновение всему оком светлым, чтобы замечать втекающие в душу помыслы от лукавого и отражать их; сердце свое такие люди должны иметь всегда горящим верою, смирением, любовью; в противном случае в нем легко поселится лукавство диавольское, за лукавством маловерие или неверие, а затем и всякое зло, от которого скоро не отмоешься и слезами. Потому не допусти, чтобы сердце твое было холодным, особенно во время молитвы, избегай всячески холодного равнодушия» (Св.Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе, М., 2002, с.15). Духовная гордыня, уверенность в своей праведности, показное благочестие и лицемерие – все это фарисейство. Святая Церковь в борьбе с опасностью впасть в это состояние предлагает пример кающегося мытаря. С его смиренной молитвы начинается наше ежедневное утреннее правило: «Боже, милостив буди мне грешному».
21 февраля 2005 г.
О современном фарисействе
интервью с архимандритом Ианнуарием (Ивлиевым),
доцентом СПб Духовной Академии.
– Сейчас много говорится и пишется о фарисействе среди христиан. Как вы определите значение этого термина?
– Конечно, он имеет более расширенное значение, чем во времена Христа. Теперь никто уже не связывает фарисейство исключительно с одним из направлений в иудаизме, теперь это метафора. Термином «фарисейство» обозначается религиозное лицемерие.
– То есть, говорить нужно прежде всего о психологии фарисейства?
– Вернее, об особенности греховной психологии человека. Ведь в Евангелии в притче о мытаре и фарисее именно это подчеркивается. Господь говорит: «Всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк.14:11).
– Падшему человеку свойственно считать себя лучше других, а иногда и ханжески демонстрировать свое превосходство.
– Почему человек становится фарисеем, и как уберечься от этой болезни?
– Все же, в основе фарисейского поведения лежит сознание того, что есть добро и есть зло. Человек стремится к добру, у него это не совсем получается. И он начинает изобретать то, чего нет.
К тому же фарисейство всегда (пусть неосознано) рождается из желания доминировать над другими. Если такое состояние заходит далеко, то рано или поздно вырождается в ненависть к тем, кто не хочет признать твое величие, твое совершенство.
Оно может дойти до актов преследования и жажды уничтожения инакомыслящих. Чтобы уберечься от этой болезни, нужно терпимее относиться к людям, уметь прощать их. И жить сознанием собственной греховности, покаянием.
В той или иной степени, пусть самой малой, лицемерие и фарисейство живет в каждом из нас. Мы все больше стараемся кем-то казаться, чем быть на самом деле.
– Можно ли сказать, что в наше время «фарисейская болезнь» наиболее заразна и распространена, особенно среди неофитов?
– Думаю, что среди неофитов это всегда было распространено. А поскольку в церкви сейчас много неофитов, то и фарисейство так заметно. К сожалению, такое настроение – судить всех, отыскивать недостатки, обличать – кончается часто отходом от церкви или рождает всевозможные раскольнические группировки.
– Поговорим о конкретных примерах проявления фарисейского сознания в наши дни.
– Примеров этих, увы, немало. Нередко люди, придя в церковь, начитавшись книг, начинают думать, что они уже все знают. Что они праведны. И к своим еще недавно близким людям из окружающего нецерковного мира они начинают относиться свысока, с презрением.
И тем самым не привлекают их к вере, а только отталкивают. Или, наоборот, еще совсем не укоренившись во Христе и в Церкви, оставаясь невеждой в богословии, в догматике, человек повсюду начинает проповедовать.
Естественно, что он повсюду наталкивается на сопротивление и сам становится нетерпимым, озлобленным.
А еще хуже, когда вчерашние партийные деятели начинают защищать Православие со страниц газет и с экранов телевизоров. Цитируя святые слова, они по привычке подо все подводят политическую подкладку. От них не услышишь слов любви, а только обвинения.
Люди старого поколения часто склонны повторять фарисейскую ошибку неразличения сути христианской Веры от буквы Предания.
Ведь Предание нарастало из столетия в столетие, как снежный ком, и не все в нем применимо ко дню сегодняшнему.
Конечно, стремление сохранить прошлое не так уж плохо, но ведь суть Предания именно в том и состоит, чтобы соединить вечное Божественное Откровение с условиями жизни каждого времени, каждой эпохи.
– К тому же, и до правильных слов нужно дорасти? Ведь часто, повторяя цитаты из святых Отцов, мы, не имея их духа, плохо понимаем значение их слов…
– Конечно, это так. Наследие святых Отцов громадно. И всегда надо знать, в каких условиях было сказано то или иное слово, для кого, с какой целью. А просто начетническое цитирование может даже исказить смысл.
– Справедливо ли сказать, что мы тут имеем дело с некоей театральностью?
– Верно. Потому что само слово «лицемер» в буквальном переводе означает актерство.
– Можно ли сказать, что фарисейство – антипод святости?
– Да. Ведь когда человек думает или говорит, что он лучше другого, то он всегда хуже другого. А святые люди считают себя хуже всех и никем не гнушаются. Ярчайший пример XX столетия – поведение св. прав. Иоанна Кронштадтского.
Великий праведник земли нашей никого не отвергал, ни к кому не относился с пренебрежением. К нему приезжали, ему писали со всего мира люди, и он старался помочь всякому: и евреям, и мусульманам, и католикам, и протестантам.
А человек с фарисейским сознанием, прежде чем помочь кому-то, будет выяснять «наш» или «не наш» человек. Фарисей живет в принципиально замкнутом мире. Таким человеком руководит не живая личность Христа, а свод законов, мертвая буква.
И такой человек, в отличие от святого, который во Христе имеет свободу духа, страшно несвободен, зажат системой запретов. Но обычно он не видит своего бедственного состояния, пока Господь не смирит болезнью, несчастьем или даже каким-либо падением.
Фарисейство как раздвоенность души или «призрак Церкви»
Предстоятель Биография Патриарха Кирилла Патриархия Наместник История монастыря Благословенная Оптина Предтеченский Скит Некрополь Оптинские старцы Общая страница Наследие Обретение мощей Новомученики и исповедники Жития Статьи, документы Братия, убиенные на Пасху 1993 г.
3D-экскурсия Монастырь Скит Храмы Паломникам Автобус в Оптину Проживание паломников Экскурсии по монастырю План монастыря и скита Проповеди Молитвослов Библиотека Книги, статьи Ноты Исповедный листок Публикации Аудиогалерея Аудио-трансляция Аудиокниги Песнопения Проповеди Молитвы Видеогалерея Фотогалерея Пожертвования Сделать пожертвование Реквизиты монастыря Поиск по сайту
Сайт синодального отдела по монастырям и монашеству
ТолкованияСвященного
Писания
Приглашаем всех желающих поучаствовать в проекте
Официальный сайт Шамординского монастыря
Мы воины духовные и имеем непримиримых врагов невидимых, бодрых, злобных, старающихся разорить град души нашей; не должно и нам продолжать жизнь нашу в лености и дремоте греховной, но, призывая в помощь Бога, противостоять врагу нашему. Он тогда только имеет силу против нас, когда мы самонадеянно и гордо думаем о себе, а если смиренномудрием во всяком случае водимся, то вся сила и сети вражии сокрушаются.
преп. Макарий
Главные наши враги — бесы, которые борют нас нашими страстями; на все их козни, стрелы и сеть главное оружие — смирение, так как они горды, то и низлагают тех, кои гордо думают с ними сражаться, а противу смирения не могут устоять.
преп. Макарий
Сети вражии тонки и неудобно постигаемы, одно лишь смирение их избегает.
преп. Макарий
| 1 | 2 | 3 | 4 | |||
| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |
| 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 |
| 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 |
| 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |
чт, 1 сентября
19 августа ст. ст.
Заложение основания памятника Ф.М.Достоевскому
Духовные беседы с паломниками
все видеоролики →
В конце XIX века было такое дело. Деревенская девочка возвращалась после пасхальных каникул из дома в школу и несла с собой немного денег, корзиночку с домашними пирогами и несколько штук крашеных яиц. На дороге ее убили с целью ограбления. Убийца был тут же пойман, денег у него уже не нашли, пироги были уже съедены, но яйца остались. На случайный вопрос следователя, почему он не съел яйца, убийца ответил: «Как я мог? Ведь день был постный».За спиной этого человека ясно видны звенья длинной цепи (почему-то мне хочется сказать «византийской»), уходящей в века. Оказывается, что можно числиться в Церкви, не веря в нее, можно считать себя православным, не зная Христа, можно верить в посты и в панихиду и не верить в загробную жизнь и в любовь.
Очень это, конечно, страшное дело, но мне представляется не менее страшным тот факт, что высоко над этими людьми, пропившими свою веру в ночных кабаках и на железнодорожных вокзалах дореволюционной России, стояли люди часто вполне порядочные, обладающие знанием и властью, саном и кругозором, которые все это величайшее духовное неблагополучие Церкви тщательно замазывали каким-то особым елеем словесной веры: «На Шипке древнего православия все спокойно»… Ведь и … этот постящийся человек на дороге твердо отличал среду от четверга.
Что может означать этот факт для верящего в Церковь, но «немощного в вере» (Рим.
14, 1), по Апостолу…? Уж не померещится ли ему, что на Тайной вечери Церкви сидит не один Иуда среди одиннадцати святых и любящих учеников, а двенадцать не верующих и не любящих иуд? Уж не покажется ли ему, что не удалось то единственное и величайшее дело, для которого приходил Христос, — созидание на земле из любящих Его святой Церкви, Непорочной Невесты Божией? Что вместо нее в истории за стеной византийского устава, существует некая область неверия и нелюбви, область внешности без содержания, лицемерия и тщеславной пустоты, оцеживания комаров и поглощения верблюдов, холода и равнодушия души? Это всего только «призрак Церкви», но этот «призрак», или ее «двойник», совершает в истории страшное дело провокации: создает у людей впечатление, что иной Церкви, кроме него, не существует, что нет на земле больше Христовой правды, что нет на земле больше тела Христова, «плащаницей обвитого». Нестеров как-то сказал о «немощном в вере»: «Что всё осуждаете его отход от Церкви! Если хрупкую вазу бить молотком, она обязательно разобьется». Таким молотком был для «хрупкого» «немощного в вере» призрак Церкви. Обман действовал всегда, но более крепкие люди, противодействуя ему, всегда искали и всегда находили истинную Церковь: шли в глухие монастыри и леса, к старцам и юродивым, к Амвросию Оптинскому или Иоанну Кронштадтскому, к людям не только правильной веры, но и праведной жизни. Они-то и есть истинная Церковь, живущая и в городах и в пустынях, а всякое зло людей, только причисляющих себя к ней, есть, как говорил о. Валентин Свенцицкий, зло или грех не Церкви, а против Церкви.
Но здесь есть один «секрет». Для того чтобы видеть в истории и хранить в себе как непорочную святыню истинную Церковь, неодолимую и от тех врагов ее, которые внутри ее исторических стен, нужна не только любовь к ней, но и всецелое покаяние в себе самом, в том числе и в этом самом грехе древнего фарисейства — неверии и нелюбви.
«Я-то — лучше ли «немощного в вере»? Не убивал ли я любовь Христову?» Только тогда яд «двойника» Церкви перестает действовать, так как Церковь есть неодолимость любви при постоянстве покаяния.
В самом начале Страстной недели отец служил всенощную и после «Се Жених грядет в полуночи» читал Евангелие.
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь гробам окрашенным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты…» (Мф. 23, 27). И еще раз и еще раз «горе». Это горчайшее горе Евангелия все нарастает, все ширится и, мне кажется, звучит уже на весь мир.
Я хорошо знаю своего отца и слышу в его голосе слезы, и страх, и великую тревогу, и страшную правду о том, что все это он читает про себя, про нас, про людей Церкви. «Дополняйте же меру отцов наших…» (Мф. 23, 32). «Горе» стихает, потому что уже все сказано, но не прекращаются слезы о Церкви: «Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки…
колькраты восхотех собрати чада твоя… и не восхотесте… Се, оставляется вам дом ваш пуст…» (Мф. 23, 37 — 38).
Страшно было и так хорошо было это слушать! За окном была весна в арбатских переулках, а здесь — черный бархат риз и тишина Церкви, неодолимой во веки веков. В память весенних служб отца у меня были такие стихи:Когда весны капель покажет,Что начался Великий пост,Ты на божественную стражуШел сердцем тих, душою прост.
И не сказать теперь словами,Как жизнь была с тобой тепла,Когда в Четверг Страстной над намиСвой счет вели колокола…Дальше не помню, уж так давно все это было, если считать по календарю. Но хорошо помню: храм, полный народу, огонь и запах свечей и удары колокола по счету прочитанных Евангелий.В 1921 году я был во второй раз в Оптиной Пустыни, на ее закате.
Недавно я прочел стихи неизвестного мне автора, начинающиеся так:Ты, Оптина! Из сумрака лесного,Из сумрака сознанья моего,Благословенная, ты выступаешь сноваВся белизна, и свет, и торжество…
С каким непостижимым для нас терпением слушал меня старец отец Анатолий (старец Анатолий (Потапов) умер незадолго до окончательного закрытия Оптиной Пустыни в 1923 году), — мне до сих пор стыдно вспомнить тот душевный хлам, которым я загромоздил его маленькую келью.
Он почти не прерывал меня, только изредка вставлял два-три слова, перебирая четки, или вдруг порывисто шел в угол за какой-нибудь книжкой, листочком или просфорой. Это был человек, который все знал про меня еще до того, как я открыл рот, человек, который знал, что он должен взять на себя и мое бремя грехов. Очевидно, это совсем не аллегорическое бремя.
Когда я лет через двадцать после этого (и после смерти отца Анатолия) показал его фотографию другому такому же, как он, старцу, никогда его в жизни не видавшему, тот вдруг начал со слезами и волнением целовать лицо на фотографии, воскликнув несколько раз: «Какое страдание! Какое страдание!»…
Лицо отца Анатолия и в жизни и на фотографии светилось любовью и тем особым оптинским веселием, которое известно всем посещавшим старцев этого удивительного русского монастыря, но другому старцу было, кроме того, видно, что это — свет воскресения после Голгофы, не замечаемой никем.
Я помню, что когда мое посещение отца Анатолия кончилось, он — маленький, в короткой полумантии — вдруг стремительно пошел к двери впереди меня, открыл ее в приемное зальце и пошел туда, подняв лицо к образу Божией Матери со словами: «Пресвятая Богородица, спаси нас!» И такое облегчение и такая отрада были в его восклицании: ведь из духоты непросветленной души он выходил снова на просторы Божии!Потом я пошел в скит. Дорога туда идет могучей сосновой рощей, сквозь которую (как сказал тот же неизвестный мне поэт):Розовеют скитские воротаИ белеет хибарка твоя.Там у входа простой работы -Стерлись краски и позолота -С черным враном пророк Илия.
Была середина мая, и в скиту уже распустились цветы. Я ходил по дорожкам, никого не встречая, и это безлюдье меня поразило своей точно предсмертной тишиной. Потом я услышал сердитое бормотанье и увидел Гаврюшу — юродивого, почитаемого старцами, с длинной палкой, в рубашке без пояса, с какими-то котомками на плечах. «Гаврюша, — сказал я, — что мне? Идти в монастырь или жениться?» И тут только, впервые в жизни, я увидел близко грозный взгляд блаженного. «А мне что! Хоть женись, хоть не женись»,- в голосе была явная досада. Он пошел дальше по дорожке между цветов, потом вдруг обернулся и прибавил: «А в одном мешке Евангелие с другими книгами нельзя носить».
Мой вопрос был праздный: я тогда был одинаково не готов ни к монашеству, ни к браку. А замечание блаженного шло прямо в цель. Раздвоенность души — это все та же немощь веры, боящейся идти до конца за Христом. «Положивший руку свою на плуг и озирающийся назад неблагонадежен для Царства Божия».
Озирающийся назад уже и возвращается назад, уже изменяет любви. И «немощной в вере», и я, и многие из моих современников оказались не готовыми к тому страшному часу истории, в который она тогда нас застала и в который Бог ждал от нас, чтобы мы возлюбили Его больше своего искусства, своего страха, своей лени и своих страстей.
Тогда решались какие-то судьбы, определялись какие-то сроки, и можно ли было особенно тогда путать Евангелие с другими книгами?Вот почему, хотя это было время еще живых оптинских святых и время юности, мне тяжело его вспоминать: слишком велика была вина и хочется скорее миновать эти блоковские годы раздвоения и измен.
Впрочем, а после них — разве не все те же измены? Выходит, что лучше ни на кого свою вину не сваливать, в том числе и на Блока, тем более что как раз им сказаны те слова, которые я хотел бы вспомнить и в смертный час:Те, кто достойней, — Боже, Боже! -Да узрят Царствие Твое.(цитата из: А. Блок.
«Рожденные в года глухие»)
Из книги С.И. Фуделя «Воспоминания»
Обсудить на форуме
Загрузка...
